Извините, этот техт доступен только в “Беларуская” и “Американский Английский”. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in this site default language. You may click one of the links to switch the site language to another available language.
KV.by поговорили с молодыми учеными из Беларуси о том, есть ли будущее у науки в IT. Самые интересные мнения — в нашем материале.
«Думаю, с наукой всё будет хорошо»
Константин Захарченко, закончил ФИТиУ в БГУИР, учится в магистратуре и собирается в аспирантуру. Работает инженером-программистом C++.
Как магистратура, так и аспирантура для меня — это внешняя мотивация для научно-исследовательской деятельности. Хотя, если бы не армия, то в аспирантуру бы уже не пошёл, читал бы научные статьи дома.
Мне интересна криптография. Тема диссертации была «Модели шифрования в протоколах интерактивных доказательств». Можно, используя достаточно простые математические конструкции, делать действительно магические вещи: функциональное шифрование, шифрование со свидетельством, доказательство с нулевым разглашением.
Если честно, то понравилось, что за полгода погружения в статьи можно докопать до самых современных наработок в криптографии и понять их. Понятно, что это будет всего один маленький кусочек всей области, но интересно разбираться со статьями, которые ещё даже не появились на страницах журналов.
Университет в магистратуре не такая уж головная боль, но всё-таки присутствуют вещи, которыми необходимо заниматься, несмотря на осознание полной их бесполезности. Например, писать контрольные по педагогике. Я сам пока не знаю, но говорят, что в аспирантуре тоже много таких вещей.
Думаю, с наукой всё будет хорошо. Всё больше мест, где она применяется и финансируется. В то же время много открытых вопросов, интересных направлений для развития, в том числе междисциплинарных.
Научные разработки нигде не пропадают в строгом смысле этого слова, а криптография вообще достаточно прикладная. Мне кажется, хорошо, что сейчас наука может развиваться не только в университетах, но и в коммерческих компаниях.
«Я ушла не из-за денег»
Анна Рудаковская, математик-программист (Data Analyst) в компании «Teqniksoft», раньше работала в НИИ прикладных проблем математики и информатики.
Я окончила ФПМИ БГУ, была весьма прилежной студенткой. Могу заметить, что у меня есть математические способности, но нет таланта. На первом курсе вдохновлённо прогрызла математический анализ и геометрию с алгеброй, а потом умело комбинировала эти знания в учебе. Небезуспешно.
Поэтому на 3 курсе получила одну из теоретических тем. Практические получали те, кому не особенно хотелось заниматься наукой. Тема звучит «Авторегрессионные временные ряды при наличии классификации наблюдений». Ей я занималась 4 года – с 3 курса до магистратуры. С 4 курса работала в НИИ Прикладных проблем математики и информатики.
Тема интересная, в неё можно углубиться и получать результаты. И я получала. Что значит в математике «получить результат»? Четко сформулировать утверждение и строго его доказать. В моей области – математической статистике – это ещё и значит поставить эксперименты для идеальных данных. А потом найти где-нибудь реальные, подходящие под модельные предположения, и провести эксперимент.
С идеальными данными все было четко, а вот подходящих реальных данных я так нигде и не достала. Ушла год назад, в середине магистратуры. Стало грустновато после того, как 2 месяца просидела в лаборатории одна, а одногруппник показал вакансию, которая мне понравилась.
Сейчас я уже не занимаюсь наукой. Я ушла не из-за денег. Я ушла из-за того, что не видела способов применения своей науки. Если моя тема и пригодится, то лет через 50. В 90% случаев моих рабочих будней достаточно просто аккуратно почистить данные, и по самым простым описательным статистикам дать очевидный ответ. Если встретится необходимость в науке – очень удивлюсь.
Мы, конечно, строим нейросети на работе, но в основном, если хочется веселья или если нужно напустить кому-нибудь пыли в глаза.
Профессионально я хочу заниматься data science, но очень нужен практический опыт. Вообще, как идея мне нравится Kaggle: сделать крутой анализ, но и приз за это получить достойный.
«На курсы па праграмаванні я не пайшоў»
Уладзімір Палуха, малодшы навуковы супрацоўнік Навукова-даследчага інстытута прыкладных праблем матэматыкі і інфарматыкі БДУ.
Я заканчваю аспірантуру, і тэма маёй працы – «Метады энтрапійнага аналізу і распазнавання крыптаграфічных генератараў».
На 3 курсе я трапіў да свайго навуковага кіраўніка. У той час мне сказалі, што ў інстытуце можна ўладкавацца на працу. З кастрычніка 4 курса я пачаў працаваць лабарантам і з тых часоў там.
На пары я хадзіў, але на курсы, як многія аднагрупнікі, не пайшоў. Напэўна, упусціў момант, калі мусіў пракачаць гэта. Чаму не пайшоў на іншую працу? Мая спецыяльнасць – камп’ютарная бяспека, а па спецыяльнасці працы не так шмат, большасць аднагрупнікаў з ёй ніяк не звязаныя, а мне хацелася.
Калі я быў студэнтам – атрымлівалася, што пішаш дыплом, а табе за гэта яшчэ і плацяць грошы. Тады невялікія, зараз большыя. Пасля заканчэння аспірантуры я маю яшчэ два гады размеркавання, таму ў бліжэйшы час дакладна сябе бачу ў навуцы. А там пабачым.
Так, тут цікава працаваць, інакш я б шукаў шлях сысці.
Для мяне праграмаванне – інструмент для вырашэння матэматычных задач. А пісаць гульні – я гэта рабіў хіба ў студэнцтве, калі нам давалі заданні. Крыптаграфія і матэматыка мне больш цікавыя, чым проста кодзінг.
«Идея может оказаться успешной, и в этом много драйва»
Дмитрий Костюк, доцент кафедры ЭВМ и систем Брестского государственного технического университета, активный участник белорусского сообщества разработчиков и пользователей свободного ПО, один из организаторов международной конференции Linux Vacation / Eastern Europe.
Знаете, в академической среде есть своя привлекательность. Вы имеете дело с передним краем технологий. Если вам интересен этот самый передний край, то будет интересной и работа, требующая от вас знакомиться с последними достижениями… и делиться ими.
Исследовательская работа – это попытка найти что-то принципиально новое, попробовать реализовать идею, которую до вас никто в мире не пробовал. Идея может быть более-менее практичной, а может – далёкой от этого практического применения в обозримом будущем. Иногда попытка оказывается успешной, и, надо сказать, в этом очень много драйва.
Прогнозы [на тему будущего науки] похожи вот на что: берётся модная на данный момент научная область и развивается до максимально вообразимых масштабов.
Помните, может быть, идеи девятнадцатого века с механическими сапогами на паровом ходу и одноместных летающих ландо с перепончатыми крыльями, или идеи двадцатого с атомным реактором в багажнике автомобиля…
Существующие технологии обязательно получат дальнейшее развитие, но не перевернут нашу жизнь: они уже её перевернули, насколько смогли. Мы не будем всё время работать в трёхмерных интерфейсах, не будем заменять весь поиск информации переговорами с голосовым помощником.
Также и с другими отраслями, это будет скорее эволюционное развитие.
«Дальние» прогнозы (как по времени, так и по масштабу перемен), как уже упоминалось, не очень продуктивное занятие. Мы по определению не знаем, какая научная область «выстрелит» в следующий раз настолько результативно, чтобы опять сильно изменить нас.
«Будучыня Акадэміі навук – у кансалтынгу»
Юрась Гецэвіч, загадчык Лабараторыі распазнавання і сінтэзу маўлення Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі, кандыдат тэхнічных навук. Скончыў ФПМІ БДУ, а таксама вучыўся ва Універсітэце Мангейма, Германія.
Месяцаў сем я працаваў у Itransition. Зрабілася сумна, што 5 гадоў вучыўся, каб займацца просценькімі праектамі. Ды й войска падціскала. На 5 курсе паступіў у магістратуру, разлічваючы трошку займацца навукай, але зацікавіўся ІТ і моўнымі тэхналогіямі.
Сярод распрацовак нашай лабараторыі – сінтэзатар «Гаворачая галава», ці сістэма анлайн-генерацыі маўлення для людзей, якія слаба бачаць. У будучыні, магчыма, мы захочам гаварыць з камп’ютарам, а не пісаць на клавіятуры, і такая сістэма паслужыць новым спосабам уводу і вываду інфармацыі.
Мы пачалі рабіць сістэму распазнавання маўлення. Калі хтосьці захоча далучыцца і дапамагчы з начыткай тэксту – можна даведацца падрабязней. Мы маем таксама агучаны слоўнік і праверку правапісу.
Не, я не падпрацоўваю [у камерцыйнай сферы], я выкладаю ў розных ВНУ тое, над чым мы працуем. Так, навуковая сфера выдатна пасуе для самарэалізацыі. Ты можаш стварыць тое, што хочаш, што патрэбна тваёй краіне і людзям вакол.
Партрэт супрацоўніка лабараторыі?
У нас працуе 20 чалавек, 3 з каторых у дэкрэце. Палова праграмістаў і палова – лінгвістаў, ёсць эканамісты і людзі, якія займаюцца дызайнам. Усе, канечне, перажываюць за заробкі, але калі ёсць праекты, то і з фінансаванне пытанні вырашаюцца. Таму мы зараз вельмі актыўна шукаем інвестарскую падтрымку для нашых інтэрнэт распрацовак і мабільных распрацовак.
Ёсць тыя, хто разбіраецца ў турызме, і мы разам робім праект па электронным турызме ў гарадах Беларусі.
Самы сталы супрацоўнік 1938 года нараджэння, самы малады – прыкладна 1994.
Па IT-шных мерках праца ў інстытуце вельмі нагадвае працу ў бясконцым стартапе: 75-80% фінансавання мы мусім знайсці самі. Але для нас больш важнае ўкараненне, чым камерцыялізацыя. Спецыфіка інстытута – навукоўца займаецца дэма-версіямі, прататыпамі. Гэта адрозніваецца ад інжынірынгу, дзе дэдлайны гараць. Мы самі сабе ставім дэдлайны.
Акадэмія навук мае кансалтынгавую будучыню. Яна і зараз робіць шмат экспертыз дысертацый, праектаў, кансультуе дзяржаўныя ўстановы і арганізацыі. Гэта, канечне, слаба цэніцца матэрыяльна, але павага ёсць.
Дзеля перспектываў мы мусім працаваць над брэндамі, падыходамі і тэхналогіямі. На Захадзе навукоўцы не цураюцца выкарыстоўваць існуючыя платформы. У нас жа робяць свае, арыгінальныя, коштам сіл і часу. Тут трэба баланс: часам выкарыстоўваць створанае іншымі, дадаючы свае часткі, а часам распрацоўваць усё самастойна.
Крыніца: kv.by